Лев Вершинин

Ислам с человеческим оскалом

Нусантара, Страна десяти тысяч островов - крупнейшее государство всемирной уммы (из 220 миллионов её граждан более 180 мусульмане). До недавних пор ислам в Индонезии было принято характеризовать как "мягкий, умеренный и чуждый фанатизму", этакий эталон той великой, гуманной религии, о которой ныне твердят официозные шейхи, улемы и муллы, пытаясь убедить мир в том, что "миллионы истинных почитателей Пророка" не имеют ничего общего с "кучкой фанатиков и еретиков". Впрочем, слова словами, а жизнь идет своим чередом...

Ветер перемен

Что да, то да - вопрос веры в Индонезии долгое время не был актуален. При "отце независимости", барственном националисте Ахмеде Сукарно, себе на беду заигравшемся с коммунистами и свергнутом военными в 1967-м, разноплеменные островитяне, неожиданно для себя сделавшись единой нацией, дружно резали излишне преуспевающих сограждан-китайцев, и на первых порах это их вполне удовлетворяло. Второй же президент, генерал Сухарто, умный и жестокий прагматик, выстраивая модель "индонезийского экономического чуда", сумел разъяснить чалмоносным оппонентам и критикам, что их непомерные претензии могут окончиться у кирпичной стенки.

В итоге страна более четверти века наслаждалась покоем. Президент руководил, опираясь на армию и "Голкар" - то ли партию, то ли профсоюз, объединяющий офицеров и чиновников. Парламент послушно штамповал законы, военные блюли порядок, а народ безмолвствовал, особо не ропща, ибо страна шла в гору, и крестьяне, толпами уходившие в города в поисках работы и счастья, зачастую таки что-нибудь да находили.

К сожалению, ничто не вечно. Осень дряхлеющего патриарха совпала с тяжелейшим кризисом 1998 года, отбросившим индонезийскую экономику на десятилетия назад. Сотни тысяч несчастных, вмиг потерявших все, вышли на улицы, по островам прокатилась толпа погромов, и обрюзгшие за долгие годы вседозволенности генералы, не сумев навести порядок, сдали власть вынырнувшим невесть откуда "избранникам народа". А те, как, впрочем, и следовало ожидать, дорвавшись до вожделенной кормушки, немедля обгадились. Они с наслаждением погрязали в коррупции, а нищие продолжали нищать и, обвиняя во всем уже не канувшую в Лету диктатуру, а вчерашних кумиров, все с большим вниманием вникали в медовые речи выползающих из нор исламистов.

Кульминация наступила в августе прошлого года, когда миллион демонстрантов, ведомых муллами, потребовал изменения конституции. Через неделю, опасаясь бунта, Народная ассамблея Индонезии приняла решение внести в Основной закон требуемые поправки, в том числе - о переходе к системе прямых выборов главы государства и отмене квоты обязательного представительства военных в парламенте. Правда, основные партии и главы немусульманских конфессий сумели заблокировать предложение исламских фракций об отмене свободы вероисповедания и введении шариата, но всем стало ясно: если не случится чуда, рано или поздно поправки все же пройдут - и тогда Индонезия станет первым исламским государством в регионе.

"Многолетнее унижение мусульман, запрет на ношение женщинами хиджаба, аресты исламских лидеров явно свидетельствуют, что прежняя конституция лишала индонезийцев права на свободу совести, - писал в те дни Мастур Ахмад, авторитетнейший яванский шейх, считающийся идеологом самого умеренного крыла "реформаторов". - Но теперь ислам наконец-то займет достойное место в новом, демократическом обществе. И нечего опасаться. Истинно правоверным шариат не страшен, а немусульманам - тем паче, поскольку его действие на них не распространяется".

Что ж, неплохо сказано. Но в день, когда эти строки были напечатаны, банда исламистов захватила христианскую деревню Силанца на острове Сулавеси, зверски убив пять её жителей и покалечив более двадцати - при благосклонном непротивлении находившегося там крупного отряда полиции.

Из лучших побуждений

Слушая экспертов, продолжающих твердить, что эти эксцессы - всего лишь протест туземцев против нищеты, этакие "издержки юной, становящейся на ноги демократии", трудно понять, чего здесь больше - наивности, непрофессионализма или наглой лжи.

Действительно, пока высшим авторитетом для крестьянина был не мулла, а сельский староста, экстремизм в Нусантаре не приживался. Немногих же "настоящих буйных", грезящих джихадом, изымали их обращения аккуратно и навсегда. А вот за три года "демократии" почитатели Пророка, не чуя над собой плетки, обнаглели невероятно. И хотя оккупированному при Сухарто Восточному Тимору удалось с помощью ООН вырваться на волю (что, безусловно, спасло жизни 700 тысяч тамошних католиков), но там, где ислам сосуществовал с иными конфессиями, жертвами столкновений стали тысячи несчастных. Начинали, естественно, мусульмане. Заранее подготовившись, пригласив подмогу с других островов, одетые в белоснежные накидки и вооруженные ножами и топорами, они, распевая молитвы, неспешно входили в поселки иноверцев, без суда расправлялись с каждым, не желающим немедленно принять "истинную веру".

Даже циничную Европу потряс недавний сюжет с острова Сулавеси, где молодой, но седой как лунь беженец-христианин рассказал, как к нему в дом ворвались "добрые соседи" и... не только насильно сделали обрезание ему самому, но и изувечили грязным тупым ножом гениталии его трехлетней дочки. После чего тепло поздравили, подарили молитвенный коврик и удалились, гордые успешным "обращением неверных". В полной уверенности, что выполнили завет Пророка. Хотя, между прочим, о клиторотомии в Коране нет ни слова. Да и не может быть, ибо это никакой не "завет", а первобытный обряд, широко принятый у племен Черной Африки и на изрядную часть современного исламского мира распространившийся, судя по всему, из Судана. Теперь, стало быть, добрел он и до Индонезии, раньше никогда не знавшей подобных обычаев...

Подобное происходит и на Молукках, и в Аче, только "весь просвещенный мир", разумеется, скуповат на внимание к "мелочам жизни" столь дальней периферии. Особенно если происходящее хоть каким-то боком связано с исламом.

Вот такая "духовность" набирала очки среди правоверных Нусантары с подачи некоего Абубакара Баасира - лидера недавно еще подпольной, а сейчас вполне легальной группировки "Джамаа Исламийя". По данным спецслужб США, Малайзии, Сингапура и Филиппин, этот человек, скандально знаменитый публичными заявлениями о том, что "Аллах покарал талибов за потворство сионизму", а мулла Омар "хоть и правоверен, однако излишне вольнодумен", возглавлял транснациональную террористическую сеть, стремящуюся к созданию "панисламского халифата" в Юго-Восточной Азии, с прицелом на ядерный Пакистан, где всеобщие демократические выборы стабильно выигрывают ярые поклонники "Талибана".

А что же власть, спросите? А её экстремисты откровенно игнорировали, тем паче что наследовавший "диктатору" старый и больной президент Хабиб сам грешил избытком религиозности, а его преемница Мегавати Сукарнопутри, как и положено либеральному реформатору, панически боялась прослыть "недостаточно демократичной". Она, конечно, осуждала терроризм, но её правая рука вице-президент Хамза Хаз мало того что отрицал наличие в стране исламских радикалов, но и заявил однажды, что обидеть Баасира даст только через свой труп. В итоге страна понемногу превращалась в отстойник отборной нечисти. Даже такой монстр, как малайзиец Ридуан Исамуддин, видный вожак "Аль-Каеды", подготовивший атаку на американский эсминец "Коул", бежав из Йемена, стал "политическим советником" Баасира, а власти Индонезии, несмотря на просьбу США, не только не задержали его, но и, судя по всему, помогли бежать за рубеж.

А потом грянул взрыв на Бали.

Мужчины, которые поют

Трагедия дивного островка, населенного почти сплошь индуистами, гибель почти двухсот курортников, главным образом ни в чем не повинных австралийцев оказалось событием знаковым, показавшим, что война идет именно против иноверцев и против светского государства как такового.

И чаша терпения переполнилась. Военные, уже почти уронившие поводья, поняли, что еще чуть-чуть, и к власти придут те, кто ничего не забыл и никого не пощадит. 18 октября прошлого года Мегавати Сукарнопутри подписала указ, давший стражам порядка особые, невиданные даже во времена Сухарто полномочия. Отныне подозреваемых в террористической деятельности можно задерживать на любой срок даже без прямых доказательств их вины, а в случае необходимости - уничтожать на месте.

Начались аресты. Теперь, когда допросы шли "в рамках особых полномочий" - без адвокатов и прочих европейских благоглупостей, "запели" даже такие недавно еще "непреклонные борцы", как Имам Самудра, личный эмиссар Усамы Бин-Ладена, и Омар аль-Фарук, секретарь Ридуана Исамуддина. И выяснилось, что большинство крупных терактов минувших лет так или иначе связаны между собой, а связи "Джемаа исламийя" с "Аль-Каедой" настолько прочны и запутаны, что, собственно, уже нельзя понять, в чем разница между ними. И наконец министр обороны Индонезии Матори Абу-Джалил официально заявил: у следствия есть данные, что теракт на Бали - дело рук отставного офицера Хамбали, ученика Баасира, действовавшего с прямого благословения шейха.

Себе на беду исламисты, опьяненные популярностью в "низах", даже в тот момент не поняли, насколько всерьез пошла игра. Напротив, полтора десятка легальных и не очень групп пригрозили "джихадом" в случае, если "с головы наставника упадет хотя бы волосок". Сам же Баасир, откровенно резвясь, заявил, что, во-первых, взрыв, "скорее всего, организовали сами янки", чтобы сделать Индонезию очередной невинной жертвой, а во-вторых, что его ученикам, людям бедным и честным, не на что купить такое количество мощной взрывчатки. После чего - на всякий случай - юркнул в больничную койку, сообщив, что у него обострилась астма.

Но поздно. В январе этого года авторитетный консилиум, тщательно обследовав болящего, признал его злостным симулянтом, после чего герой джихада, явственно узрев перспективу оказаться на виселице, судя по всему, пошел по проторенному подчиненными пути. Очень скоро генерал Эрвин Мапассенга, шеф индонезийской полиции, не без гордости сообщил: ликвидированы семь боевиков из списка особо опасных, задержаны 18 лидеров "Джемаа Исламийя", в том числе Ахмед Амрози (ведущий взрывник организации), Насир Аббас ("амир" её боевого крыла) и Абу Расдана, временно замещавший арестованного вожака. А сразу вслед за тем выяснилось, что прокуратура намерена требовать для Баасира не смертной казни, как предполагалось, учитывая характер предъявленных ему обвинений (государственная измена, организация заговора с целью свержения законного правительства страны и подготовка серии покушений, в том числе и на жизнь президента), а "всего лишь" двадцать лет лишения свободы. Это, конечно, тоже неприятно, но все-таки не петля.

Аналитики расценили это как результат сделки со следствием. Но истовая вера чужда сомнений. К тому же суд над героем джихада - повод, который нельзя было упустить. 23 апреля в Джакарте начались слушания, и почти тотчас загремели взрывы - сперва около представительства ООН, через три дня - в аэропорту.

Show must go on.

Опубликовано в газете "Вести"

< < К списку статей < < > > К следующей статье > >