Лев Вершинин

Гондурас в огне

	«О, если б мне хоть раз набраться сил, Вы б дали мне за все ответ…»
	Доривал Коэлью

Не устаю поражаться, сколько все же на мировой обочине стран-курьезов, стран-казусов, которых и быть-то, казалось бы, не может. И в ООН они представлены, и право голоса имеют, и в каждой зреют какие-то свои проблемы, кипят страсти, вершатся судьбы. Ничуть не понарошку. И даже когда сеньор Федерико Трилло, министр обороны Испании, прибыв с официальным визитом в Гондурас, провозглашает перед почетным караулом: «Да здравствует Сальвадор!», затем, уяснив ошибку, рассыпается в извинениях, назавтра же, переместившись в Сальвадор, «исправляется», приветствуя уже сальвадорский почетный караул возгласом «Да здравствует Гондурас!», и опять, естественно, выглядит крайне смущенным - все это забавно только со стороны. Но никак не для самих перепутанных, имеющих давние, совсем нешуточные счеты. Одна только «футбольная» война 1969 года (самое, наверное, нелепое «продолжение политики иными средствами» в ХХ веке), вспыхнувшая после нечестной (по мнению гондурасцев) победы сборной Сальвадора в отборочном матче чемпионата мира, за сто часов боев унесла, по разным оценкам, от двух до шести тысяч жизней. Правда, смешно?

Сельва умеет ждать

Что бы там ни злословил ехидный Коля Фоменко, Гондурас – вовсе не диагноз и не эвфемизм чего-то постыдного. В переводе с испанского это почти неприлично звучащее слово означает всего лишь «глубины» (спасибо океану, у тамошнего побережья практически нет мелей), а в переносном смысле - «глубинку». Что называется, не в бровь, а в глаз. Ибо Гондурас и впрямь страна-глушь. Водись там медведи, её вполне можно было бы назвать «медвежьим углом», но и медведей там нет. Только ящерицы, змеи и попугаи. А также два относительно крупных города - столица Тегусигальпа и Сан Педро Сула, пара местечек помельче и окультуренная площадь вокруг. Все остальное - сельва. Места, правда, красивые: пляжи желтые, прибой бирюзовый, небо синее, девочки симпатичные и либеральные. Одним словом, рай для любителей экзотики. Но при этом иностранцев не густо. Боятся. И правильно делают. У гуманоидов, шныряющих в зарослях, слишком много оружия и никакого уважения к закону.

При этом, как ни странно, в Гондурасе нет и, более того, никогда всерьез не водилось профессиональных революционеров. Странно даже. Соседи, Никарагуа и Сальвадор, за последние полвека выкупались в крови по уши, а Глубинка как-то подобной радости избежала. Однажды разве что, в самом конце 1980-х объявился какой-то Патриотический фронт имени некоего Морасана и провозгласил готовность сражаться за социализм до конца, но конец настал очень быстро: ребята посидели в кустах, пару раз пальнули по неосторожным туристам-янки и сошли на нет. Поскольку Никарагуа с уходом сандинистов от кормила перестала подбрасывать деньжат, а Кубе и подавно не до того.

А вообще-то народ в Гондурасе, судя по буклетам, неплохой. Правда, разноцветный, но это как раз ничего, добавляет шарма. Около половины населения – креолы. Считают себя прямыми потомками конквистадоров, очень щепетильно относятся к расовой чистоте, хотя сами смуглы до неприличия. Ярые паписты. Ревностные приверженцы всего испанского – до такой степени, что пытаются говорить даже не на языке современной Испании, а на «кастильяно» эпохи Кортеса и Сервантеса, с мягким «R» и глухим «С». Живут в основном в городах, в сельву предпочитают не соваться. В лесу водятся индейцы. Смуглые, как и креолы, но хранящие верность корням. По-испански говорят весьма разборчиво, но только с чужими; он для них - не родной, а второй язык. А между собой предпочитают общаться на майяль - если они майя. Если же не майя, то в ход идет смесь испанского и науаль, языка ацтеков (тех самых!) – на нем, кстати, говорим и мы, произнося «авокадо», «томат», «шоколад», только ацтеки в конце прищелкивали языком – «тль». Между прочим, «какао» тоже означает шоколад. Но уже на языке майя. А на самом-самом побережье ютятся «гарифуна». Обычные негры. Нигде не работают, играют в баскетбол, говорят «масса», «мазафака» и прочую англоподобную чушь и считают себя белыми людьми, волей судьбы принужденными жить бок о бок со смуглыми дикарями. Вероисповедание, как положено, сплошь протестантское. В церквях пляшут, поют и хлопают в ладоши.

Такая палитра, в принципе, присуща всей Латинской Америке, но, конечно, везде свои вариации. В Гондурасе на улицах светло-смуглых лиц все же больше, чем смугло-медных, но испанский звучит более или менее современно, местная валюта носит имя индейского вождя, сражавшегося против белых, – «лемпира», а в глубинах зеленой пущи прячутся мертвые города майя, украшенные изваяниями невиданной красоты. Кому посчастливилось побывать там и вернуться, утверждают, что зрелище незабываемое, недаром же поговорка «Увидеть Копан и умереть» появилась задолго до Хемингуэя. Хотя, с другой стороны, есть и такое мнение, что «из всех цивилизаций Земли это самое масштабное, повальное, общенациональное, обожествление дьявола». Что да, то да: боги у древних майя были кровожадные, охочие до человеческих жертв, а смерть считалась радостью. И, кажется, сельва по сей день ждет положенной дани.

Первая банановая

О месте Глубинки в истории наглядно свидетельствует хотя бы тот факт, что именно она первой из многих удостоилась титула «банановая республика». И, в общем, по сей день ею остается, поскольку Штатам таки нужны хорошие, сочные и недорогие бананы. Партий в стране уже полтора столетия ровно две – Либеральная и Национальная. Близнецы-братья, не левые и не правые, а просто группы по интересам, еще с колониальных времен повязанные родством и свойством. И правят по-братски, попеременно, учтиво договариваясь, кому, когда и сколько времени рулить. Методы за те же полтора века случались всякие: бывали президенты военные и гражданские, бывали кровавые монстры, а попадались и господа вполне приличные, даже ворующие умеренно. Но что самое интересное, среди центрально-американских стран, где власти традиционно думали о вверенных их заботе массах в последнюю очередь, Гондурас – явный призер по части проведения реформ, более или менее облегчающих жизнь народу-банановоду. Все прочие на что угодно шли, лишь бы не реформировать, а гондурасцы – всегда пожалуйста. Но, конечно же, не из особой любви к прогрессу. Просто страна настолько заскорузлая, что ею не интересуется даже наркомафия – для посадок там не тот климат, а для обустройства лабораторий – слишком близко злые Штаты. И под перевалочный пункт Глубинка (при наличии рядом более удобной Никарагуа) тоже не годится. А нищета, крепчая из года в год, гнетет. Жить как триста лет назад, натуральным хозяйством, не нравится никому, в первую очередь «донам», и все дебаты, как оно и принято в кругу цивилизованных людей, вращаются вокруг одного и того же крайне животрепещущего предмета: кому конкретно и на сколько каденций достанется подряд на реформы? Иными словами, элита бьется за право эксклюзивно погрязать в коррупции, и нет ничего удивительного, что в таком раскладе совершенно особую роль играют люди в не по-европейски пышных мундирах. Естественно, тоже либералы или националисты.

Самую продвинутую реформу удалось провести лет тридцать назад президенту Рамону Вильеда Моралесу. Он бесплатно отдал крестьянам участки, которые те расчистили своими силами, и под такой «прорыв» даже выбил у мирового сообщества небольшие кредиты. И тотчас был свергнут министром обороны, Освальдо Лопесом Арельяно, искренне не понимавшим, с какой стати воровать «зелень» станут какие-то шпаки, а не он, настоящий полковник.

Этот дядя был крут. Досталось при нем многим, и крепко. Правда, не за убеждения, а в порядке сживания со свету потенциальных конкурентов, но разницы-то никакой, так что в конце концов, когда диктатор, зарвавшись, вообще забыл, что с серьезными людьми надо делиться, «доны», поднатужившись, вернули стране демократию. Увы, полковник успел нагадить до такой степени, что даже теперь, через двадцать лет, сидя на скромных, но все же дотациях США, выделенных не знавшим куда лишние деньги девать Клинтоном, страна не оправилась от правления сеньора Освальдо. Свыше 70% населения живет ниже официального (гондурасского!) уровня бедности. Цены на коммунальные услуги, газ и электричество настолько высоки, что выгоднее жить при лучине, 15% населения не умеют читать и писать, да и вояки, при Лопесе Арельяно излишне возомнившие о себе и разбалованные, время от времени забывают страх Божий и ведут себя нехорошо. «Доны» их, конечно, одергивают, время от времени принимая суровые законы, кого-то увольняя в запас, а самых буйных даже и сажая под арест, но если людям в мундирах кажется, что палка перегнута, на всех границах вдруг, совсем нежданно начинается стрельба, и перед лицом коварного врага все становится на свои места (некоторые эксперты полагают, что военные Гондураса, Сальвадора и Никарагуа, хорошо понимая проблемы друг друга, в таких случаях действуют по единому сценарию).

А теперь, дорогой читатель, отчетливо представляя твое недоумение - к чему, мол, все это, да еще так подробно?.. мало ли уродцев на свете? - спешу сообщить: уродцев много. Да только все сказанное выше - присказка. Сказка только начинается.

Детки в клетке

Каждая несчастная страна, как и каждая несчастная семья, несчастлива по-своему. Но Гондурасу не повезло даже в том, что, казалось бы, следует считать удачей. Деля спонсорскую помощь по понятиям, «доны» считали нужным выглядеть красиво, дабы рука дающая, упаси Господи, не вздумала оскудеть, и некая толика гуманитарки, выделенной добрыми самаритянами вечно голодному населению, до бедных семей все-таки доходила. Свой профит получали все: филантропы удовлетворяли естественные потребности, засевая гондурасскую почву разумным, добрым, вечным, власть красиво выглядела в глазах мировой общественности, а детишки хоть и немножко, но ели. И многие даже выживали, уже не трое из десятка, как раньше, а шестеро, если не семеро. И росли. Как телесно, так и в плане потребностей. Но это уже миссионеров не интересовало, благо религиозные люмпены тщательно блюли завет плодиться и размножаться, ежегодно поставляя благотворителям новые порции предметов заботы, бедных крошек, требующих всего ничего: молока да прививок. Так что переизбыток юной поросли, перешагнув грудничковый возраст, оказался предоставлен судьбе. Их не то чтобы выкидывали на улицу, но и что с ними делать, никто не знал. Нежданный прирост населения не вписывался ни в планы государства, ни в скудные бюджеты родителей. И детвора оседала на улицах, на свалках и в подвалах. Несметные выводки живых существ, вырванных из пасти естественного отбора, в меру сил искали место под солнцем. Сегодня в Гондурасе действуют более 500 молодежных группировок. Всего примерно 100 тысяч бойцов в возрасте от 8 до 25 лет (по достижении этого возраста «братья» женятся и уходят в резерв). Банды связаны жесткой дисциплиной. У каждой свой жаргон, «форма», свои обряды, татуировки и очень много оружия, в том числе и автоматов, массово осевших в Гондурасе в 80-е годы, когда по соседству, в Никарагуа и Сальвадоре, шла всеобщая резня и цена новенького АКМ на черном рынке не превышала 10 долларов. А б/у – и того меньше. Полезными вещицами в те дни обзавелись все кому не лень, а не лень было почти всем, и любые попытки властей хоть как-то ограничить расползание по стране оружия (даже выплаты премий за сдачу оного и так далее) с треском проваливались. Потому что деньги, конечно, хорошо, но автомат лучше.

Совершенно опереточный член ООН ныне абсолютный чемпион мира по количеству ограблений, убийств, налетов, изнасилований и похищений на душу населения. И все эти некрасивые поступки – дело рук того самого вовремя не подчищенного матушкой-природой приплода. Голодные, неграмотные, озлобленные цветы жизни стихийно сбились в стаи с понятной структурой, целью и образом действий. Правда, за пределы городов, в сельву, гавроши суют нос редко – там страшно, там змеи, ядовитые жабы, а нищие индейцы тоже не без автоматов. Зато в городах чувствуют себя хозяевами, а полиция в последние годы не решается появляться вне укрепленных «чистых кварталов» иначе как на броневиках.

Праздник непослушания

Нет, само по себе явление не уникально. Даже в странах, как бы цивилизованных стайки разноцветной «дотационной» молодежи давно превратились в серьезную проблему, а в менее «продвинутых» краях молодняк, легко и весело шагающий по трупам – вообще данность. Однако до сих пор детишки резвились не сами по себе. За их спинами так или иначе рисовалась «направляющая и организующая сила» - взрослые дяденьки, не имеющие проблем с определением цели, будь то политика или экономика. Нью-йоркские боссы держат мальчиков для мелких поручений, колумбийские наркобароны формируют из них отряды карателей, тамильские «тигры» и иные «освободители» раздают автоматы, а насильственная мобилизация детворы в исконно воюющей Африке не волнует даже ООН (чего волноваться, если все равно ничего нельзя поделать?). Но в том-то и дело, что происходящее в «первой банановой» - не порождение чьей-то злой воли, а самоорганизующаяся форма жизни, состоявшейся исключительно по недосмотру слюнявых благотворителей.

Дело уже не в рэкете. И не в кровавых бойнях за территории. Вчерашние «бедные малютки», подрастая, оспаривают власть у государства, попросту взяв под контроль все, что не обнесено колючей проволокой с пропущенным по ней током. Отстрелы полицейских, взятые штурмом тюрьмы, жуткие в своей бессмысленности убийства кого ни попадя стали едва ли не рутиной. И лишь когда одуревшие от вседозволенности детки повадились захаживать и в тихие районы, расстреливая элитные дискотеки и делая больно «приличным» сверстникам, взрослые, запоздало запаниковав, начали принимать меры. В 2001 году на выборах вне всякой «очереди» президентом был избран отставной офицер Рикардо Мадуро, кандидат, ничем не хуже и не лучше других, имевший, однако, серьезное преимущество – клятву чести отомстить за убитого бандитами сына и изнасилованную невестку.

Массовые зачистки, начатые новым главой государства (и при его личном активнейшем участии) напугали даже конченых отморозков, ибо «изверг Мадуро» отменил все виды санкций против преступников. Кроме стрельбы на поражение. Без скидки на юные годы преступников и тяжелое детство. А играть по таким, совсем уж взрослым правилам племя младое оказалось не вполне готово. Так что, провоевав два года и крепко убавившись в числе, мальцы начали бояться. Их «крестные» даже дали понять, что в принципе готовы не только сложить оружие, но даже пойти в школу. Конечно, в обмен на амнистию. Однако, узнав, что все, на ком кровь, понесут наказание, передумали и решили идти другим путем: прячась от злого спецназа, принялась убивать безоружных. Всех подряд. Назло дяде Рикардо.

В «шахиды» плохиши не рвутся. Просто подъезжают к дискотеке (ресторану, больнице, школе для «чистеньких») и открывают огонь на поражение. Или, остановив рейсовый автобус, в упор решетят салон, демонстративно оставив нетронутыми сумки убитых. А в последнее время полюбили похищать маленьких девочек, расчленять их и оставлять на пустырях, приложив записку: дескать, прости нас, дяденька президент, пока не поздно, а мы больше не будем. Правда, в последнее время тексты стали иными. 21 октября в парке города Пуэрто-Кортес была найдена отрубленная голова 14-летней девочки с вложенной в рот запиской «Мадуро, уходи! С тобой диалога не будет!». И что самое обидное, в унисон истерике малолеток верещит мировая общественность, требуя от властей республики прекратить «массовые детоубийства» и угрожая в противном случае снять страну со всех видов дотаций. Никакие разъяснения насчет того, чем чревата капитуляция государства перед уголовниками в расчет не принимаются. Ведь, во-первых, они чересчур противоречат картине мира, раз и навсегда нарисованной для себя либералами. А во-вторых, Центральная Америка пока еще так далека от Европы.

…В общем, смейтесь, не смейтесь, а меня действительно всерьез беспокоит Гондурас. Не сам по себе. Как тенденция.

Опубликовано в газете "Вести"

< < К списку статей < < > > К следующей статье > >