Лев Вершинин

Сербия закончилась. Забудьте!

	«Этот город считает себя вечным, но погибнет, как только его вожди подыщут подходящего покупателя»
	Югурта

16 ноября в многострадальной Сербии грядет очередная попытка избрать легитимного президента. Вообще-то голосование должно было состояться гораздо раньше, еще в январе - но в срок не состоялось, а под различными предлогами всячески откладывалось на "более удобное" время. Потом же о нем и вовсе надолго замолчали - в связи с убийством лидера правящей коалиции, "бога" крайних либералов, премьер-министра Зорана Джинджича...

Не забудем! Не простим!

Будучи по природе человеком хотя и скромным, но все ж таки не склонным в угоду сему похвальному качеству поступаться справедливостью, отмечу: в марте этого года, сразу после роковых выстрелов, ваш покорный слуга был первым и, насколько можно судить, единственным обозревателем, усомнившимся в версии, мгновенно озвученной официальным Белградом.

Вкратце напомню. Еще не успело остыть тело премьера, а СМИ, полностью подконтрольные демократам, уже сообщили, что виновники - правые радикалы, националисты и ветераны балканских междоусобиц, которые, "не желая идти европейским путем" и связавшись с криминальным "земунским кланом", готовились устроить государственный переворот. Заместители убитого действовали в те первые часы поразительно слаженно и четко; по Белграду прокатилась волна арестов. Публиковали длиннющие списки причастных к убийству, но брали и тех, кто чьи имена в списках не значились, причем арестованные тотчас признавались во всем - от соучастия в заговоре до связей с уголовниками. Тюрьмы трещали по швам, так что "обычных" уголовников пришлось отпускать под домашний арест. В течение недели прошли жесточайшие чистки силовых структур и государственного аппарата. Время от времени сообщалось о "гибели при попытке к бегству" очередного "непосредственного исполнителя преступления".

Именно тогда в статье "Цену смерти спроси у живых" ("Вести", 27 марта 2003 года) я позволил себе предположить, что расклад пахнет не совсем хорошо, и подозревать в убийстве следует прежде всего скорбящих соратников. Ибо авторитаризм Джинджича, буксующие реформы, перманентно срываемые из личной прихоти выборы - все это привело к тому, что недавно еще обожаемых демократов народ возненавидел. Их рейтинг упал едва ли не до нуля; к тому же явное неудовольствие премьером, демонстративно ориентировавшимся на Берлин и Брюссель и готовым к самым болезненным, но все-таки не беспредельным уступкам по "косовскому вопросу", высказывали США, вовсе не для того вложившие столько сил и средств в свержение Милошевича, чтобы уступать лакомый кусочек Единой Европе.

Так что живой Джинджич уже только мешал. А вот в качестве безмолвного символа, наоборот, мог быть полезен, самим фактом трагической гибели предоставляя партайгеноссе возможность ввести чрезвычайное положение и до предела закрутить гайки. Что и произошло; сразу после покушения действие конституции было приостановлено, а ключевые посты в армии, полиции и правительстве поделили между собой заместители убитого. Спустя несколько месяцев серьезные аналитики с удивлением констатировали, что новый режим следует определять как открытую диктатуру левых либералов. При этом насчет обещанных судов и разоблачений все как-то забыли, большинство задержанных тихо вышли из тюрьмы, дав подписку о неразглашении, а по стране понемногу поползли слухи, что, дескать, официальная версия гибели Джинджича, мягко говоря, не так убедительна, как убеждает начальство.

Разговоры эти, надо отметить, не столь уж безопасны. Во всяком случае, в границах Сербии. В июле пропал без вести (и по сей день не найден ни в живом, ни в усопшем виде) Горан Бабич, известный сербский журналист, пытавшийся вести частное расследование; спустя две недели, уже в августе, такая же судьба постигла его коллегу Алексу Ковача. Демократии, короче говоря, нет альтернативы. Правда, единый фронт "демократов", объединенный Джинджичем, распался (очень многим не нравится, что всю власть прибрала к рукам узкая группировка "наследников", оттеснившая всех прочих на задворки), но это уже, естественно, детали.

Выйти в люди

Однако в наше время игры ведутся по правилам. Все мыслимые и допустимые сроки чрезвычайного положения давно истекли, дальнейшее продление их в условиях, когда в стране уже не осталось "непроверенных" врагов народа, выглядит попросту неприлично, а режиму крайне необходима легитимность. Значит, без выборов никак не обойтись. При этом и народу, и политикам, и потенциальным кандидатам в президенты вполне понятно, что мероприятие обречено на провал; согласно закону, чтобы оно считалось состоявшимся, к урнам должны явиться не менее половины избирателей. А рассчитывать на это никак не приходится. Люди разочарованы в своих лидерах, слишком многое понимают и не хотят участвовать в дорогостоящем и бессмысленном фарсе.

Ситуация усугубляется еще и тем, что при сколько-то честном развитии событий кандидат, устраивающий "наследников" - 74-летний Драголюб Мисунович, председатель декоративного парламента квазигосударства "Сербия и Черногория" и глава партии Демократического центра, -- никаких шансов на победу не имеет. Сам по себе престарелый, хотя и мнящий себя парнем хоть куда профессор, философ-либерал, вовсе не плох, напротив, его многие уважают, но всем ясно, что в случае избрания бедному дедушке уготована роль марионетки. А вот претендентам на роль теневых кукловодов доверяет ничтожное меньшинство населения. По многим причинам, но особенно после того, как лидеры режима заявили, что "в принципе не исключают признания независимости Косова". Да и вообще понятие "демократия" за последние месяцы настолько скомпрометировано, что даже экс-президент Югославии Воислав Коштуница, при жизни Джинджича дважды избранный главой государства, но так и не ставший им из-за интриг покойного, на сей раз решил вообще не выставлять свою кандидатуру.

По мнению экспертов, если кто-то и имеет реальные шансы стать законным президентом, то разве что Томислав Николич, заместитель Воислава Шешеля, лидера крайне националистической Сербской радикальной партии. Причем, будь вместо Николича сам Шешель, победу его можно было бы гарантировать стопроцентно, однако этот харизматический лидер, убежденный враг Джинджича и компании, ныне отвечает на вопросы следователей в Гааге, куда, кстати, улетел добровольно - менее чем за сутки до убийства премьера. Есть серьезные основания полагать, что у него была информация о том, что это случится, и он предпочел уютную камеру в Нидерландах весьма вероятной "случайной" гибели в ходе демократической охоты на ведьм. А Николич, судя по примирительной риторике, то ли опасается идти на рожон, то ли и сам "заинтересован".

Но, с другой стороны, хотя, казалось бы, все козыри на руках у "наследников", подтасовать итоги волеизъявления, как показывает история последних лет, все-таки небезопасно. Пусть даже "настоящих буйных" устранили, но всех, как известно, не пересажаешь, а балканские люди - не послушное население России или Израиля. Они вполне могут выйти на улицы, и далеко не факт, что армия и полиция, прижатые к ногтю, но затаившие обиду за уничтожение национальных героев, бездоказательно объявленных "причастными к убийству Джинджича", станут стрелять в народ. Поэтому проще всего сделать так, чтобы выборы в очередной раз не состоялись, тем более что для этого и особо стараться не надо.

Оценивая положение, Младен Динкич, крупный банкир, один из лидеров вполне демократической, но с недавних пор оппозиционной партии G17 прямо заявил, что "предстоящий позор отражает полную деградацию демократии. Эти выборы сознательно ориентированы на провал, а то, что провал еще более углубит опасный политический кризис, дестабилизировав страну и больно ударив по остаткам международного имиджа Сербии, никого не волнует; вся эта кампания нужна правительству лишь для того, чтобы выиграть еще немного времени".

Вершки и корешки

Динкичу, известнейшему банкиру-западнику, можно доверять. Он не религиозный фанатик, не воинствующий националист и убежденный недруг социалистов. А ответ на вопрос, для чего и кому нужен этот временной запас, лежит, как и следовало ожидать не в сфере политики, а в области экономике.

Дело в том, что важнейшим итогом "демократической диктатуры" стала торопливая, не очень даже скрытая распродажа национальных богатств страны - не германским фирмам, которым покровительствовал Джинджич, а янки. В первую очередь, конечно, "раздерибанили" самую доходную отрасль промышленности - табачную; две крупнейшие сигаретные фабрики проданы американцам. Втёмную, безо всяких аукционов. Это было воспринято сербами как пощечина, даже теми, кто искренне скорбел о Джинджиче, ибо при Слобо именно эта отрасль была символом "коррумпированности" режима: семья диктатора контролировала табачный бизнес, и сербы надеялись, что уж демократы-то в корне изменят ситуацию. Но ошиблись. Изменения оказались вовсе не такими, какими виделись народу в романтический период революции.

Уже не принадлежат Сербии знаменитые цементные заводы, также купленные американцами (уступившими, впрочем, часть акций западноевропейским концернам). Официально объявлено о продаже не названным пока что "иностранным партнерам" нефтеперегонных комплексов, а также энергосистем страны; вовсю идет предпродажная оценка "Железных врат", сети современных гидроэлектростанций на Дунае. А заодно и горнодобывающих предприятий, поставляющих топливо для ТЭС. И самое грустное, что иного выхода уже нет: для продажи энергосистем в чужие руки правительство спешно, но тщательно создало предпосылки, резко, ничем, по мнению того же Динкича, не оправданно повысив стоимость электричества, после чего за коммунальные услуги, особенно за свет, средний серб платит больше, чем средний американец.

Но самым неприятным сюрпризом такого рода стала покупка фирмой "US Steel" металлургического комбината "Сартид", расположенного в городе Смедерево. Этот гигант считался одним из столпов государственного бюджета - инвестиции в его развитие в 1999-2000 годах составили 250 миллионов долларов, полученных от банков и консорциумов Австрии, Германии и Нидерландов, а ежегодная стоимость экспортной продукции оценивается по самым минимальным прикидкам в 150 миллионов долларов. И вот это-то стабильно работающее предприятие продано американцам. Вернее, не продано, а подарено, поскольку правительство, невесть с какой стати объявив комбинат банкротом, "уступило" его за... 21 миллион долларов, "забыв" даже включить в договор обязательства покупателя вернуть кредиты инвесторам и тем самым возложив эту обузу на Сербию.

Крохи со стола заокеанских "братушек" подбирают европейцы. На днях бельгийцы прикупили крупнейший пивоваренный завод "Апатин" и ведут переговоры о покупке оптом всей пивоваренной и винодельческой структуры страны. Тех самых заводов, которые в 1999 году Милошевич с гордостью показывал всему миру как доказательство возрождения разрушенного бомбардировками хозяйства. Тогда никто и помыслить не мог, что эти заводы, национальная гордость Сербии, скоро уйдут с молотка в руки тех, кто заказывал эти бомбежки...

Лепта вдовицы

Кое-что, впрочем, достается и сербам. Не всем, конечно, а некоторым. Например, свадебный дружка покойного Джинджича недавно отхватил три крупнейших сахарных завода, честно выиграв аукцион и заплатив, по данным немецкой газеты "Юнге вельт" целых... девять евро. В полном соответствии с законом, ибо три евро в Сербии - стандартная стартовая цена на промышленное предприятие, а то, что кроме данного господина в аукционе никто участия не принимал и цена, соответственно, не выросла ни на цент, это уже, видимо, так карта легла. Ровно три евро выложил и вице-премьер, куратор силовых структур Чадомир Йованович, купивший старейший и популярнейший столичный ресторан "Мадера". А мясокомбинат "Сирмиюм" в городе Сремска Митровица, на всю Европу славный производством копченостей и прочих деликатесов, обошелся покупателю (кому-то из министров, а по стойким слухам, даже самому премьеру Живковичу) вообще в 9 динаров, сумму, равную 16 евроцентов (чуть дороже пакетика жевательной резинки). И тоже на совершенно законных основаниях, поскольку право назвать начальную стоимость реализуемого объекта принадлежит руководству общины, на территории которой он расположен, а руководство, посовещавшись, сочло, что комбинат и трех евро не стоит.

Только не надо улыбок. Столь выдающаяся бережливость имеет свои резоны: казна Сербии ныне почти пуста, а лояльность "прочищенных" армии, спецназа и полиции стоит недешево, и эти деньги приходится платить из разнообразных внебюджетных фондов. Злые языки утверждают, что из собственного кармана. Эти затраты неизбежны, поскольку народ в Сербии хоть нынче и лишен вожаков, но традиционно непредсказуем, а распродано пока еще далеко не все, и "наследникам", как тонко подметил Младен Динкич, необходимо время. Тем паче что главный аукцион, профит от которого сулит многократно превзойти все уже извлеченные выгоды, еще впереди.

Речь, понятно, о Косове. Как бы вольно ни дышали там нынче албанские бандиты, формально принадлежность края Сербии бесспорна, и пока Белград не даст добро, ни о каком суверенитете речи нет. На эту тему отказывались говорить и "коммунистический тиран" Милошевич, и "национал-демократ" Коштуница, и даже не слишком совестливый, но все же не лишенный налета патриотизма "национал-либерал" Джинджич. Теперь же "наследники" прозрачно намекают, что готовы к "конкретному базару" с каждым, кто желает купить и может оплатить покупку. Хоть с европейскими структурами, желающими любой ценой залечить ими же взращенный нарыв, хоть с (есть и такая информация) арабскими "благотворительными" фондами, давно уже открывшими свои филиалы на Балканах и обещающими серьезные вливания в "развитие молодой сербской демократии" в обмен на независимость исстрадавшихся братьев-мусульман. При этом восточный партнер куда предпочтительнее западного, ибо если Европа хоть и сулит материальную помощь, но пути потока евро и долларов все же контролирует, то смуглые люди с берегов Персидского залива предпочитают вести дела в более интимном режиме, к обоюдному удовлетворению пользуясь не облагаемыми налогом каналами.

В принципе, подготовка уже идет. Нужно лишь время, месяцев хотя бы пять-шесть. Как раз столько, сколько обеспечит провал ноябрьских выборов, после которого "временный кабинет" сможет законно рулить аж до мая 2004-го. А если фокус пройдет еще раз, то и до декабря. После чего, даже ежели фарт скиснет - менталитет-то у сербов все же не левантийский, и "ихье бесэдер" там вечно длиться не может - прощаться с родиной можно будет без особой скорби.

Прощай, славянка!

И вот ведь что удивительно. Насильственная смерть правого лидера (называйте его хоть консерватором, хоть прагматиком - хотя последнее все же точнее), как правило, идет на пользу его политическим противникам. Гибель же от рук убийц левого вожака, напротив, лишь укрепляет позиции его сподвижников, давая им удобную и мотивированную возможность на корню скосить всю и всяческую оппозицию. Может быть, потому, что правые подсознательно стесняются своей "неинтеллигентной и неромантичной" ориентации, а взрослые дяди, хворые детской болезнью левизны, подобно злым подросткам, напрочь не способны различать добро и зло. И потому не видят греха в уничтожении конкретного, такого глупого, пользы своей не понимающего человека во имя счастья всего отвлеченного человечества.

Впрочем, о "благородстве демократических ценностей" нынешние сербские вожди в ходе подготовки обреченной избирательной кампании благоразумно помалкивают. Как и об убиенном лидере, которого не то, чтобы совсем забыли, но вспоминают уже без прежнего накала. Эта тема уже "не играет". Зато все громче звучат напевы насчет того, что поминать старое - очень нехорошо, не по-христиански, стремиться следует, напротив, к национальному единству и вытекающей из него стабильности, а кто пытается сомневаться в благих намерениях руководства, тот "фанатик", подлежащий ответственности за "подстрекательство".

Впрочем, даже когда время "наследников" выйдет (а оно, несомненно, выйдет, ибо крысы, расплодившись, сгрызают друг дружку), принципиальных изменений ждать не приходится. Что приватизировано, то приватизировано, границы дозволенно определены раз и навсегда, и даже если "народ восстанет и сметет", совершенно неясно, что будет делать сей пресловутый народ на своей, но уже и не своей земле, без вожаков, которые - кто убит, кто в бегах, кто на гаагских нарах, с явной тенденцией к дальнейшему развалу (венгры Воеводины говорят о "независимости" уже вслух, и они правы: чем венгр хуже албанца?), с алчным мусульманским государством на границе, и уж конечно, при крайнем неодобрении "мирового сообщества".

Нет, господа, я не злорадствую. Наоборот, мне жаль маленькую, некогда гордую страну, не запятнавшую себя гонениями на евреев, выжившую под натиском янычар, утершую нос Гитлеру и восставшую из пепла после "миротворческих" бомбардировок. Но у каждой болезни есть стадии, когда даже лучшие реаниматоры способны разве что поддерживать физическое существование уже фактически умершего пациента, каковым может быть и человек, чей мозг прекратил функционировать, и народ, самосознание которого уничтожено, и государство, если устои его существования обрушились. Причем роль вирусов, заживо разлагающих организм, с удручающим постоянством исполняют борцы за светлое будущее, поначалу обычно "идейные" - будь то российские большевики или сербские либералы, - а затем не очень. И единственный способ спасти больного - вовремя распознать характер недуга. Что, между прочим, не так уж трудно. Ибо еще Эзопом сказано, что осла и в львиной шкуре узнаешь по "ослиному" крику. Правда, мудрый грек еще не знал кавычек, но это уже другой вопрос...

Опубликовано в газете "Вести"

< < К списку статей < < > > К следующей статье > >