Лев Вершинин

Этюд в зеленых тонах

Символы, как известно, бывают привлекательные и не очень. Судан, самое крупное государство Африки, за короткий срок «отведавшее» все политические формации, характерные для развивающихся стран, на политической карте мира символизирует боль. Но, как ни странно, именно оттуда пришла самая удивительная и, что уж скрывать, приятная новость первых дней уже не нового года. Тамошний президент, человек крайне непростой и малосимпатичный, подписал мирный договор с повстанцами, действующими на юге страны. Причем, на их условиях, а это позволяет надеяться на лучшее. Нет, он конечно, и раньше декларировал благие намерения – мол-де мир лучше войны, а война хуже мира - но слова, как известно, летучи. А вот ведь – взял и подписал. Так что очень может быть, что самое закоренелое кровопролитию ХХ века в новом столетии наконец завершится. А может быть, и нет…

Умученные Кораном

В переводе с политического на кулинарный, Судан напоминает окрошку. Две трети населения - «правоверные» сунниты. В основном, конечно, арабы, жители севера, но в центре страны, Нубии, и чернокожие, а дальше на юг и на юго-запад живут обитают племена динка, нуэр и беджа, исповедующие кто христианство, кто древние языческие культы. При этом арабы, издавна стоящие у власти, не слишком жалуют даже черных единоверцев, а уж почитателей креста и тем более «идолопоклонников» за людей вообще не считают, и по этой причине в стране еще с XIX века длится перманентная, лишь изредка и ненадолго затухающая война.

Новейшая история Судана исчисляется переворотами. Демократия, завещанная стране ушедшими в 1955-м англичанами, тотчас обернулась хаосом, затем пришел генерал Ибрахим Аббуд, при котором плюрализмом не пахло, зато крови лилось поменьше. Второй «рывок в цивилизацию», случившийся в 1964-м, длился всего пять лет, до появления еще одного генерала, Джафара Нимейри, национал-социалиста типа Саддама, к концу правления ставшего радикальным «воином Аллаха» и свергнутого «демократическими муллами» в 1985-м. Спустя еще четыре года по штыкам в президентское кресло вскарабкался очередной человек в лампасах – Омар Хасан Ахмет аль-Башир, ученик шейха Хасана ат-Тураби, видного богослова-радикала, имеющего репутацию «суннитского Хомейни», а сам шейх, как глава единственной не распущенной партии, Национальный исламский фронт, стал спикером парламента и «духовным лидером нации».

Известив народ, что «Пришло время жить по Хомейни!», новые власти принялись за дело, очень скоро выполнив и перевыполнив свое обещание. Жизнь стала не то чтобы лучше, но, несомненно, веселее. Еще никто и слыхом не слыхивал про Муллу Омара, а на улицах Хартума уже пороли смельчаков, работавших по пятницам, побивали камнями бедолаг, пьющих пиво, дам укутали в хиджаб, запретив учиться и работать, газеты, кроме религиозных, закрыли, а всех журналистов, кроме арабских, выслали как «агентов империализма и сионизма». И, разумеется, новая власть вплотную занялась перевоспитанием глупых южан, не желающих понять, как это здорово – жить по законам шариата.

Методы хартумские педагоги использовали простые и понятные. Убийства, клеймение, кастрация вошли в быт. А угон детей в рабство (как для собственных нужд, так и на экспорт в Ливию) вообще стал одной из главных доходных статей бюджета, что и неудивительно, учитывая, что освобождение одного черного раба (а их на севере сотни тысяч) стоило родственникам или христианским миссионерам не менее сотни «зеленых». Короче говоря, суданские фокусы тех лет можно сравнить разве что с деятельностью «красных кхмеров» - эсэсовцы и талибы на этом фоне кажутся просто образцовыми поборниками прав человека.

Черные крестоносцы

Не желая становиться вовсе уж монстром в глазах богатеньких, добреньких белых спонсоров, аль-Башир не раз заявлял, что «народам Книги» нет нужды беспокоиться, поскольку «джихад», как и предписано Кораном, направлен только против «идолопоклонников». Увы, не говоря уж о том, что с точки зрения Запада «идолопоклонники» - тоже люди, жизнь свидетельствовала совсем о другом. Даже Ватикан несколько раз выразил беспокойство в связи с разрушением бульдозерами костелов и убоем священников, которых в Судане вошло в моду распинать на алтарях. А потому, в соответствии с выводами Ньютона, действие породило противодействие. В верховьях Нила, местах и до того не очень тихих, развернулось огромное восстание. Под стягом католика-динка Джона Гаранга, бывшего полковника спецназа, еще в 1983 году создавшего Народно-освободительную армию Судана, объединились силы, казалось бы, в принципе не способные найти общий язык: христиане, язычники и даже многие черные мусульмане, боящиеся арабского беспредела. Причем по мере ожесточения войны все больше анимистов принимали христианство; всего за двадцать лет число последователей бродяги из Назарета выросло почти втрое.

Здоровенный (два метра росту и косая сажень в плечах) полковник оказался не только блестящим военачальником, но и тонким дипломатом. Понимая, что без поддержки извне Югу не устоять, он объехал полмира, везде умея найти нужные слова: нежных европейцев и набожных африканских христиан шокировал фактами «насилия над нашим и вашим Спасителем», а лидеров мусульманских стран Черной Африки, хорошо помнящих, что именно арабам континент обязан тысячелетием работорговли, – былями об «арабском расизме». На сторону южан склонились и международное правозащитное сообщество – благодаря усилиям баронессы Кэролайн Кокс, члена английской палаты лордов, приговоренной в Хартуме к смерти, и конгресс США, признавший НОАС не террористами (как требовала Лига арабских государств), а повстанцами, имеющими право на позарез им необходимую гуманитарную помощь. По некоторым данным, Гарангу (с подачи благоволившей ему Мадлен Олбрайт) удалось заручиться и поддержкой Израиля.

Конечно, варево в суданском котле далеко не простое. Мелкие христианские племена, вроде нуэров и шеллди, опасаясь гегемонизма динка, заигрывают и с НОАС, и с Хартумом, а черные мусульмане центра страны, нубы и беджа, не желают полного отделения Юга, боясь остаться один на один с арабами. Но «Толстый Джонни» отнюдь не дурак: в речах на публике он всегда подчеркивает, что мечтает о «едином, неделимом и свободном Судане», и это очень нравится союзникам. Однако ничуть не успокаивает Хартум, поскольку полковник ни разу еще не забыл добавить, что истинная свобода невозможна без «подлинной конфедерации» и, конечно, без «справедливого распределения доходов от продажи нефти».

За пригоршню долларов

Вот слово и сказано. Себе на беду, суданский Юг насквозь пропах нефтью, двигателем не только прогресса, но и едва ли не всех войн ХХ века, и арабы нищего, по непонятным причинам обделенного Аллахом Севера просто не могут позволить себе потерять контроль над южными провинциями. «Черное золото», по сути, единственный (не считая работорговли) источник реальных доходов, позволяющий государству хоть как-то существовать.

Особенности национальной нефтедобычи красочно описаны баронессой Кокс. Поскольку тактика повстанцев заключается в лишении правительства средств на ведение войны, отряды Гаранга целенаправленно ломают работу нефтяного комплекса на юге и в центральных районах, где живут союзные им горцы-нубы. Нефтепровод Хеглих - Беашир уже много лет практически не действует, автоцистерны и буровые вышки то и дело взлетают на воздух, и Хартуму приходится бросать на охрану стратегически важных объектов все новые и новые части. Естественно, не худшие. Тем самым теряя возможность активно действовать, по необходимости заключая с упрямыми «неверными» очередные перемирия, которые, впрочем, не бывают долгими.

Так вот, по данным храброй баронессы, обезумевшая от хронического безденежья власть с некоторых пор регулярно организует так называемые «нефтяные рейды», предварительно зачищая территории с помощью танков, артиллерии и самолетов. При этом лагеря повстанцев каратели обходят стороной, предпочитая атаковать мирные поселки, совмещая полезное (заготовку нефти) с приятным (массовыми убийствами). Затем следует бегство с добычей на север, и примерно в трех случаях из пяти, если все сработано быстро, кое-что даже удается вывезти. По ходу дела идет и «просвещение»: отряды «стражей» Национального исламского фронта ловят беженцев и морят их голодом, пока те не согласятся сменить африканские имена на арабские. А добытая таким образом нефть в основном продается «цивилизованным странам», которые вообще-то бойкотируют режим аль-Башира, но поскольку цены у него очень низкие, то зачастую и не бойкотируют.

При всем том южанам, несмотря на все сложности, война на истощение куда выгоднее, нежели Хартуму. Именно они, а не правительственные войска ныне контролируют две трети территории страны, а нищий Север пребывает в постоянном цугцванге, ибо без нефти нет денег, а без денег нет армии, но в то же время без армии не будет нефти, а без нефти опять-таки неоткуда взять деньги на армию, и как, извините, в такой ситуации сохранить власть?

Впрочем, не следует сводить все исключительно к меркантильным интересам, повторяя расхожие глупости, обожаемые «прогрессивными силами», по сей день уверяющими, что-де и Буш-то полез в Ирак исключительно ради нефти. Суданом правят идеалисты, для которых деньги, и нефть, и сам Юг – не цель, а средство. И это, пожалуй, самое страшное.

Серпентарий

Некогда, сразу после воцарения аль-Башира, его учитель (помимо всего прочего, весьма влиятельная персона в руководстве всемирного Братства мусульман) заявил, что видит смысл жизни в распространении на весь мир исламской революции. Только настоящей и правильной - суннитской. Поскольку шиизм хомейнистов (а для честного суннита, как известно, шиит мало чем лучше собаки) отсек исламскую революцию от большинства мировой уммы.

Фанатичная последовательность шейха Хасана, уже двадцать лет именем суданского народа призывающего исламский мир к «интеграции и борьбе», не истекает в песок. Ваххабизм, став идеологией государства, на практике воплотился в стройную систему мер, направленных на создание суннитского Интернационала, организации, способной – во всяком случае, по замыслу авторов проекта - творчески переосмыслив уроки Ирана, стать координационным центром «последней битвы». Против Большого и Малого шайтанов и за обращение к истине, во исполнение заветов Пророка, всех дорожащих жизнью неверных.

На такую святую цель, естественно, есть и спонсоры. С 1991 года на деньги богачей с берегов Персидского залива и под эгидой созданного неукротимым шейхом Народного арабского и исламского конгресса в Хартуме регулярно проходят «форумы». Делегаты, представляющие десятки легальных и нелегальных экстремистских группировок из Саудовской Аравии, Йемена, Афганистана, Пакистана, Филиппин, Индонезии, Эритреи, Сомали, Уганды, ПА, Косова, Чечни и, извините, Западной Европы, заслушивают выступления, обмениваются опытом, намечают и координируют планы «активной помощи братьям по вере в различных точках планеты». По информации спецслужб, тематика сих конференций предельно широка – от проблем пропаганды ваххабизма среди «пока еще не прозревших народов» и методик дестабилизации конкретных стран до прямого экспорта «исламской революции» и даже ликвидации «умеренных» политиков, не обязательно мусульман. Нет нужды говорить, что до своего переезда в афганские горы летом 1996-го завсегдатаем этих «слетов» был некто Усама Бин-Ладен.

Естественно, из года в год в резолюциях Хартумских форумов фигурирует пункт о необходимости скорейшего усмирения мятежных «зинджей», мешающих «диким муллам» осуществить давнюю мечту о прорыве в Экваториальную Африку и объединении с братьями по разуму из многолюдной Северной Нигерии (которая, кстати, еще в 1986 году стала полноправным членом Организации Исламская конференция - той самой, созданной для поддержки «борющейся Палестины», куда с некоторых пор активно скребется Россия). А уж оттуда зеленое знамя может начать триумфальное шествие по континенту.

Раздвоение

Беда, однако, в том, что битвой креста с полумесяцем насыщенный сюжет суданского триллера отнюдь не исчерпывается. Главная головная боль властей даже не «Толстый Джонни», а федаюны Народно-демократического союза, объединяющего крайне влиятельные в стране суфийские братства. И дело тут даже не в самих боевиках, а в том, что благословили их на борьбу очень серьезные люди - шейх ордена хатмийя, Мухаммад Осман аль-Миргани, один из ведущих богословов мировой уммы, и глава ордена сенусийя, свергнутый в 1989 году премьер-министр Садык аль-Махди, праправнук основателя братства Али ас-Сануси, одного из наиболее почитаемых святых исламского мира, и правнук знаменитого аль-Махди, по личному приказу Пророка пришедшего с небес на землю в конце XIX века.

От цивилизации в европейском понимании слова суфии, разумеется, далеки, как от ада; предел их политических грез не слишком отличен от талибского - страна, где «мудрые, достойные люди» помогают народу жить строго по Корану. Однако идеи ат-Тураби насчет «всемирного джихада» они отвергают, считая, что «брат Хасан лишился разума», и вообще полагают учение Ибн аль-Ваххаба «соблазном и мерзкой ересью». Это «домашний» ислам, оборонительный, способный, если нужно, до конца отстаивать право жить по своим нормам, но совершенно равнодушный к проблемам «единой исламской нации».

Нетрудно понять, как бесит «духовного лидера» этот, самый, наверное, опасный (во всяком случае, в идейном отношении) фронт, тем более что вожди НДС спокойно, ни в какие джунгли не уходя (кто ж их тронет?!), обитают в столице, подрывая по пятницам веру паствы в светлые горизонты ваххабизма. Пару лет назад шейх-идеалист попытался было обвинить упрямых коллег в измене родине и сотрудничестве с агрессорами из Уганды и Эфиопии, но быстро скомкал эту щекотливую тему. Во-первых, потому что хотя на стороне федаюнов таки воюют эфиопские солдаты, а Уганда поставляет им оружие, в измену великих богословов все равно никто не поверит, во-вторых же он и сам не без греха, ибо пользуется помощью не только разного рода суннитских «интернационалистов», но и шиитских «басиджей», присланных «раскольничьим» Тегераном, и даже фанатиков-христиан из совершенно людоедской Армии Бога, бесчинствующей в северной Уганде.

Кому воистину не позавидуешь, так это «улице». Ат-Тураби для неё, конечно, авторитет, но аль-Миргани и тем более аль-Махди – тоже, ничуть не меньшие. К тому же постоянные неудачи на фронтах порождают сомнения в том, что война угодна Аллаху, да и хамство многочисленных зарубежных «моджахедов», ведущих себя в Судане как дома, чем дальше, тем больше раздражает аборигенов. Неудивительно, что пафос джихада понемногу скукоживается. Из десятков тысяч призывников по повесткам, несмотря на кликушества шейха Хасана, является едва ли несколько сот, а в 1998 году «стражи» Национального исламского фронта убили около 300 студентов, насильно взятых в армию и пытавшихся бежать из казармы. Этот казус был настолько вопиющ, что аль-Башир приказал арестовать, судить и расстрелять нескольких убийц, несмотря на ходатайства и протесты «духовного лидера».

Тень отца

С тех пор между учеником и наставником наметилось охлаждение. До полного разрыва дело, конечно, не дошло, они слишком нуждаются друг в друге, к тому же генерал искренне и истово религиозен. Однако последние деяния суданского президента сильно напоминают то ли мятущегося Гамлета, то ли начитанного подростка в поисках главных ответов: кем быть? с кем быть? быть или не быть?

На многое, судя по всему, он ныне смотрит не так, как лет десять назад. Ему, безусловно, не по душе роль марионетки при властном аятолле. Неохота выглядеть «заблудшим» и тем паче «еретиком» в глазах уважаемых суфийских шейхов. И, кажется, его уже куда меньше прежнего прельщает будущее Судана как базы для своры международных фанатиков. А кроме того, профессиональному вояке аль-Баширу совершенно ясно: война зашла в тупик.

Еще в 1999 году, вскоре после «бойни студентов», генерал ввел в стране чрезвычайное положение, распустил парламент и провел абсолютно демократические выборы, после которых шейх Хасан перестал быть спикером. Тогда же последовало обращение президент к южанам: мол, ребята, давайте жить дружно, а взамен будет вам «культурная автономия». Этот вариант, ясное дело, вовсе не понравился ат-Тураби, зато пришелся по душе суфиям, относящимся к «народам книги» лояльно и ничего не имеющим против федерации или даже конфедерации. Приятно удивился и Гаранг, отозвавшийся в том духе, что, мол, об автономии речь могла идти лет двадцать назад, но готовность Хартума говорить по-взрослому заслуживает одобрения.

После 11 сентября 2001 года аль-Башир и вовсе закрутил гайки. Расформировав «военно-спортивные» лагеря, основанные еще Бен-Ладеном и выслав десятки нежелательных иностранцев, невзирая на их «боевые заслуги», он ввел жесточайшую цензуру, распространившаяся и на лояльные ат-Тураби ультрарадикальные мусульманские издания и предложил Гарангу встретиться лично и все обсудить за чашкой кофе.

И встретились. И кофе попили. И руки пожали. А кроме того, к 2003 году нашли точки соприкосновения почти по всем спорным вопросам и подготовили договор, подписанный (смотри выше) пару дней назад. Шариат на Юге все-таки отменяется, правительственные войска отводятся на Север, амнистированные вожди НОАС примут участие в ближайших общесуданских выборах в парламент, а доход от нефтедобычи, коей Гаранг обязался не мешать, делится пополам, Самое же главное – если не произойдет никаких неожиданностей, в 2008 год состоится референдум, на котором и будет решено, быть ли единому Судану.

Это, безусловно, капитуляция, означающая, что Хартум фактически смирился с возможной потерей Юга. «Я потрясен. Мой любимый ученик поднес мне чашу яда», - печально сообщил прессе шейх ат-Тураби, буквально повторив предсмертные слова аятоллы Хомейни. На что аль-Башир немедленно откликнулся: «Выбор в пользу отделения и мира лучше, чем война и сомнительное единство».

Задолго до завтра

Сегодня пресса наперебой сравнивает аль-Башира с пакистанцем Мушаррафом. Может быть, конечно, и так. А возможно, все это просто спектакль на публику, вроде недоброй памяти «худны», и суданский президент всего лишь хитрит, по примеру Пророка выгадывая время. В конце концов, его миролюбивые инициативы, если смотреть в корень, выгодны, в первую очередь, Хартуму. Четыре года без изнурительной войны, зато со стабильно поступающей с юга нефтью - вполне достаточный срок для того, чтобы Исламский интернационал ат-Тураби окреп и усилился за счет подрастающего «третьего поколения моджахедов», а разрозненные фланги исламских фанатиков, окончательно осознав себя единым фронтом, научились по-настоящему, без ненужных деклараций координировать свои действия. В этом случае, отрабатываемая сегодня в Судане опасная модель исламо-христианского конфликта раздвинется до иных масштабов, дав проекцию, как минимум, в Южной Европе, на Балканах и на Кавказе. И тогда завтра совсем иначе прозвучит сегодняшнее «это не религиозная война, мы просто боремся с язычниками».

Впрочем, до завтра еще надо дожить.

Опубликовано в газете "Вести"

< < К списку статей < < > > К следующей статье > >