Лев Вершинин

Черный передел

	«Эта война положит конец войнам. И следующая – тоже»
	Дэвид Ллойд Джордж

Каждый, чей хлеб – политические прогнозы, подтвердит: приятно, когда твои предсказания сбываются. Даже если они, пардон за парадокс, не очень приятны. Вот и я, читая последние сообщения из Нигерии, хоть и огорчился (радоваться нечему), но не без чувства глубокого удовлетворения. Ибо стоило мне всего лишь неделю назад, повествуя о Судане, предположить, что на очереди именно эта, самая густонаселенная и богатая страна Африки, и жизнь тут же подтвердила: есть еще порох в пороховницах. А коль скоро так, значит, есть смысл подробнее поговорить о большой западно-африканской стране, где жизнь ничуть не скучнее суданской, ибо независимость уже есть, а цивилизованность – как раз на уровне шариата. Тем паче что нынче - очень к месту - хоть и не круглая, но дата. На днях, 13 января, минуло ровно 34 года с того дня, как генерал Чуквуэмека Одумегву Оджукву, в последний раз отдав честь красно-черно-зеленому штандарту с короной в виде восходящего солнца, сломал о колено саблю и ступил на трап готового к взлету «Супер-Констелейшна».

Детские игры на свежем воздухе

В первой половине января в северо-нигерийском штате Йобе федеральные войска совместно со спецназом соседнего Нигера гасили последние искры мятежа, затеянного исламскими радикалами. Что, в общем, и не привлекло бы особого внимания (места там изрядно буйные), когда бы не одно-единственное словечко – «Талибан». Прозвучав из уст бунтарей в начале заварушки, оно заставило западных послов, аккредитованных в Абудже, прядая ушами, замереть в тревожном ожидании. Ибо где «Талибан», там и «Аль-Каеда», давно облизывающаяся на Черный континент, и уже заимевшая базы в Сомали, Судане и Кении. Западную Африку, правда, от этой напасти Аллах пока что миловал, но не секрет, что неуловимый Усама уже внес богатую нефтью (восьмое место в мире по объему экспорта!) страну в список объектов, подлежащих «освобождению» в первую очередь.

Впрочем, все оказалось не так страшно. Хотя эксперты и не исключают причастности к событиям неких зарубежных сил, «Аль-Каеда» в прямом финансировании сей истории не замечена. Зачинщиками, как выяснилось, были несколько десятков молодых южан-студентов Лагосского университета (химики, физики, архитекторы – и ни одного богослова) из весьма обеспеченных семей. Назвавшись талибами в честь воинов «великого Муллы Омара» и закупив на карманные деньги оружие и прочую сбрую, романтичные хлопцы надеялись увлечь известных своей набожностью кочевников идеей исламской революции. Но не преуспели. Не учли, что в тех диковатых краях высшая истина - мнение своих мулл и приказы своих эмиров, но никак не истерические вопли невесть откуда явившихся сопляков, к тому же еще и городских.

Смех, да и только. Но смех – смехом, а цена сих «казаков-разбойников» оказалась куда как нешуточной: убиты по меньшей мере двое полицейских и 16 гражданских лиц, правда, главным образом из числа самих «талибов», растерзанных местным населением при попытке уйти за кордон. И это только по официальным данным. Неофициально же поговаривают, что трупов больше полусотни. Но что интересно, даже после разгрома, потеряв почти половину соратников и угодив за решетку (уйти в бега удалось считанным единицам), ребята не скрывают: отбыв срок - смертная казнь им, как несовершеннолетним, не грозит, – они намерены продолжать борьбу с «продавшимся Западу режимом». Разумеется, до победы. Ибо, как сообщил репортерам химик-первокурсник Исмаил Абдул-Фатаи, «поражение – всего лишь испытание, посланное всемогущим Аллахом; мы должны осмыслить Его урок, чтобы следовать единственно верным путем, указывая дорогу идущим вслед». А на вопрос, отчего, собственно, веселую компанию потянуло в такую даль, если и дома, на юге, поклонников Корана пруд пруди, юноша, пожав плечами, ответил, что земляки, к сожалению, «скверные мусульмане». В отличие от «чистых душой» северян.

Далеко не каждый западный человек поймет подтекст этих откровений. Но для африканца сказано достаточно. Даже с перебором.

Всякой твари по паре

Пожалуй, ни одну свою «цветную» колонию, не считая Индии (которая, строго говоря, колонией и не являлась), сыны Альбиона не готовили к независимости так обстоятельно, как будущую Нигерию, еще в 20-х начав постепенную «обкатку» местного самоуправления и воспитание кадров. Главную свою задачу лорд Лугард, по мнению историков - самый добросовестный из всех колониальных деятелей Британии, видел в том, чтобы, уйдя, оставить на месте диких джунглей и саванн, где сотни диких племен в полном смысле слова ели друг дружку поедом, нечто, хоть сколько-то похожее на демократию европейского типа.

Задача была чертовски сложна. Правда, большинство мелких народцев, населявших огромную колонию, можно было не принимать в расчет; будущее страны всецело зависело от того, удастся ли выдрессировать до нужной кондиции четыре огромных этноса - хауса и фульбе, обитавших на севере, ибо, населявших плодородный, залежный восток, и йоруба, аборигенов запада. А главная сложность состояла в том, что эти гиганты терпеть не могли друг друга.

Хауса и фульбе, истовые мусульмане, подчинялись только своим эмирам и, считая себя родней арабам, свысока глядели на ибо и йоруба, которыми некогда активно приторговывали. Йоруба, в основном тоже мусульмане, но не слишком набожные, до прихода белых имели довольно сильные королевства, воевали с хауса, а с ибо брали дань и на этом основании полагали их людьми второго сорта. Ибо же издревле славились торговой сметкой и любовью к учению (что и принесло им прозвище «евреи Африки») и презирали диких людей с севера и запада.

Имея на руках такой расклад, разделить колонию означало бы обречь регион на бесконечные войны, так что Лондон предпочел сделать Нигерию федерацией, присвоив ареалам обитания племен гордое имя провинций, а власть передав местным вождям. Однако гладко, как и следовало ожидать, оказалось лишь на бумаге. Черные люди оказались не в состоянии усвоить уроки белых. С первых же дней страну знобило, причем если хауса, фульбе и йоруба status-quo более или менее устраивал, то многочисленная интеллигенция ибо, застрявшая на среднем уровне истеблишмента, но начитавшаяся умных книжек, чувствовала себя обделенной, тем паче что нефть, главное богатство страны, добывалась именно на её землях.

Финал был закономерен. В 1966 году армейские офицеры-ибо свергли правительство, перестреляв многих влиятельных вождей в столице и на периферии, но почти сразу власть перехватили офицеры-йоруба. Страна была перемежевана на 12 штатов, и началась беспорядочная грызня. Идеологической или религиозной подоплеки не было и в помине, зато старые счеты сводились от души, причем круче всех досталось ибо. И чаша терпения переполнилась. 30 мая 1967 года губернатор Восточной провинции подполковник Оджукву объявил о создании на подконтрольной ему территории независимого государства.

Биафра, Биафра, Биафра моя

С юридической точки зрения Республика Биафра была отнюдь не бастардом, поскольку право провинций на самоопределение вплоть до суверенитета значилось в конституции. Но кто, право же, вникает в такую казуистику, когда большие деньги грозят вот-вот уйти из рук? Никто. И полковник Якубу Говон, глава федерального режима, тоже оказался не рыжим. Плюнув на такие пустяки, как основной закон республики, он уже на следующий день заявил, что вопрос будет решен силой, и отдал приказ о мобилизации резервистов. Первая кровь на новой границе пролилась 6 июля, а через пару недель началось полномасштабное наступление - операция «Единорог», запланированная как короткая «полицейская акция».

Однако стратеги из Лагоса ошиблись. Солдат у Оджукву и впрямь было мало, но на защиту молодой республики под лозунгом «Отечество в опасности!» встал весь народ – от лесных воинов до европеизированных интеллигентов. «Единорог» споткнулся. Федералы, обескураженные неудачей, посылали на фронт пополнения, стремясь закончить кампанию к Рождеству, и сумели, использовав колоссальный перевес в живой силе и технике, взять города Огойя и Нсукка. Но не более того - инсургенты прочно закрепились на новых позициях, и к началу 1968 года война перешла в позиционную фазу.

Тем временем стало ясно: жертвенность необученных, плохо вооруженных ибо не пропала даром. Пока ополченцы умирали, сдерживая карателей, Оджукву работал, создавая ресурс обороны. В рекордный срок была налажена добыча нефти – не слишком много, но достаточно для закупки с бору по сосенке оружия и создания сети контор по вербовке «советников». Которые вскоре и появились. Всякие. Ветераны конголезской бойни 1960-67 годов, бывшие парашютисты Иностранного легиона, прошедшие индокитайский ад, бывшие солдаты вермахта, завербованные «Биафрийским историческим обществом» со штаб-квартирой в Париже. Наладил Оджукву и контакты с мировым черным рынком оружия. Хотя такие сделки, естественно, не афишировались и сведений о конкретных поставках сосем немного, но к началу весны у армии Биафры, до тех пор воевавшей едва ли не копьями, появились танки, бронемашины и даже несколько стареньких бомбардировщиков, чьи рейды до крайности перепугали федералов.

Говон в полной панике воззвал к союзникам, набор которых, учитывая тогдашний раскол мирового сообщества на «Запад» и «Восток», оказался более чем необычен. На помощь Лагосу пришли Великобритания (Нигерия считалась ее зоной влияния, и ей вовсе не улыбалось потерять нефтяные концессии), арабские страны всех политических оттенков, от тогда еще монархической Ливии до уже марксистского Южного Йемена, и... СССР, а за ибо столь же активно вступились французы (имевшие виды на биафрийскую нефть), испанский каудильо, доктор Салазар, ЮАР и (в пику Кремлю) Китай. Плюс Израиль.

Железом и кровью

И все же расклад был не в пользу ибо. ООН отказалась признать Биафру. Осудило «бунт» и большинство «молодых демократий» Африки: новоиспеченные царьки, мучащие подданных как левая пятка пожелает, нутром ощутили опасность прецедента. Ко всему Лагос сделал сильный, хотя и опасный ход. Говон, формально – мусульманин, хоть и не очень ревностный, объявил войну «священной», а ибо, соответственно, «врагами ислама», и с дотоле нейтрального Севера, грезя раем и богатыми землями бывшей Восточной провинции, в федеральную армию устремились тысячи фанатичных добровольцев-хауса.

В сентябре 1968 года пали города Або и Эверри, 4 октября - Энугу, столица, самый крупный населенный пункт страны, и хотя в середине ноября вторжение забуксовало, но выход к морю был утрачен; окном во внешний мир с этих пор стал нерегулярно действующий воздушный мост. А нигерийцы, вооруженные советским оружием, ведомые опытными британскими офицерами и еженедельно пополняемые новыми отрядами моджахедов, готовились к новому удару.

Впрочем, вырезая в порядке «антипартизанской» профилактики целые селения и провоцируя на «освобожденных территориях» массовый голод, федералы себе же сделали хуже. Репортеры, аки мухи слетевшиеся на запах крови, были шокированы. Летом 1968 года по всем континентам прокатилась мощная кампания разоблачения геноцида. Крупнейшие газеты мира опубликовали жуткие развороты о страданиях мирных биафрийцев, «гибнущих под нигерийскими бомбами и вымирающих из-за нигерийской блокады». Новости европейских телеканалов начинались с красочных репортажей, переполненных расчлененкой, трупиками изможденных младенцев и прочими ужасами войны.

Мир задергался. Начался сбор гуманитарной помощи. Даже утомленная Вьетнамом Америка митинговала в защиту Биафры, а когда некий белый юноша сжег себя перед зданием ООН в Нью-Йорке, кандидат в президенты Ричард Никсон публично заявил: «Происходящее в Нигерии - геноцид. Сейчас не время соблюдать формальности. Уничтожение целого народа аморально. Это не может быть оправдано, и мы не будем с этим мириться». Правда, и после его победы США не признали Биафру, однако ЦРУ получило указания, и эскадрилья «Супер-Констелейшенов» начала переброску оружия, боеприпасов и медикаментов из Лиссабона в сражающуюся республику, а Говону (уже в чине генерала) оставалось лишь уныло ныть на тему, что, дескать, «мятежники нагло и подло прикрываются бедами гражданского населения».

И все же Лагос медленно, но верно брал верх. Пал Авгу, главный аэродром страны; уже не было нефти, а значит, и наемников. Правда, на помощь теперь ехали те, кто готов был драться за идею, а не за деньги, и кое-что им даже удалось – в конце 1969 года семеро белых пилотов, шведы и чехи, сумели вновь приостановить наступление врага. Но исход был предрешен. 22 декабря 180-тысячная армия федералов начала операцию «Попутный ветер», а 13 января 1970 года генерал Оджукву покинул страну, отдав остаткам войск приказ сложить оружие.

Пирровы победы

Победа оказалась горше иного поражения. Война высосала из страны все соки. Восточная провинция, считавшаяся когда-то одним из самых развитых регионов Африки, лежала в руинах, её население сократилось на три миллиона душ, но и состояние областей йоруба было немногим лучше. А самым тяжким наследием войны, как и любой гражданской, стали толпы «дембелей», бродящих в поисках пропитания, но категорически не желавших работать.

Отдам Говону должное, он пытался излечить страну, как умел. Была объявлена амнистия, штаты измельчены и переименованы: их стало 19 (ныне – 36), началось строительство новой, «ничьей» столицы Абуджи. Увы, вытянуть юг и запад из состояния грогги не сумели ни Говон, ни его преемники. Зато изрядно усилился север, не затронутый кровопролитием. И когда, пережив серию путчей, страна все же перешла к относительно нормальной жизни, у власти оказались хауса – сперва, красиво «сделав» выборы, в цивильных костюмах, а затем, после очередного военного переворота, в мундирах с большими звездами.

И наступила ночь. На целых пятнадцать лет. Правда, исламизмом вояки не хворали (в те дни он еще пачкал пеленки в афганских горах под доглядом ласковых нянь из ЦРУ), а тиран-вешатель среди них случился лишь однажды, но решать хоть какие-то проблемы они не могли. Да не очень-то и пробовали, видя главную задачу во вразумлении «подлых йоруба», не говоря уж о «жалких ибо». На том и стояли. Вплоть до того, что когда Лондон и Вашингтон настояли на проведении выборов, а в лидеры вдруг, совершенно неясно как, выскочил бизнесмен Мошуд Абиола, хоть и правоверный, но все же йоруба, бюллетени сожгли, а триумфатора уморили в тюрьме.

Однако как ни хороши штыки, сидеть на них трудно. Тем паче в эпоху глобализации. Янки и бритты, оскорбленные в лучших чувствах, ответили на хамство бойкотом, танкеры перестали ходить, казна взвизгнула, и очень скоро до самых кирзовых сапог дошло, что супротив великих держав сам Аллах - все равно что плотник супротив столяра. После чего хунта, свалив грехи на покойника (того самого тирана-вешателя, которому Господь очень к месту послал инсульт), дала отбой. И в феврале 1999-го, выиграв относительно честные выборы, президентом стал христианин-йоруба - бывший президент, отставной генерал Олусегун Обасанджо, человек не просто вменяемый, но, более того, мыслящий по-европейски (насколько сие вообще доступно африканцу) и верящий в демократию. Жить стало лучше, жить стало веселей. Не слишком, но все-таки, и в апреле прошлого года Обасанджо уверенно победил во второй раз. За него агитировал даже вернувшийся Оджукву. И соперник, мусульманин-хауса Мухаммад Бухари, тоже отставник и экс-президент, признал, что все опять прошло относительно честно.

Перегибы на местах

Казалось бы, самое время жить. Президент достойный, парламент ершистый, с Европой мир-дружба, а янки, устав зависеть от арабских капризов, вкладывают средства в нефтяную, но вменяемую Нигерию. Увы. Северная община гниет, выбрасывая в городские трущобы стаи люмпенов, уже не чтящих ни шейхов, ни эмиров. У них теперь новые кумиры, знающие, как изменить к лучшему неправильный мир. Ясное дело, с помощью Аллаха. Радикальные исламисты вполне демократически берут власть на местах и явочным порядком вводят шариат, ставя федеральную власть перед фактом. Обасанджо уже не в силах усмирить джиннов: от чуть ли не ежедневных плачей о правах человека толку мало, а парламенты северных штатов соревнуются в «чистоте нравов». Мужчинам и женщинам любой веры уже запрещено ездить в одних автобусах, введен сухой закон, дети учатся раздельно. Нарушителей публично секут плетьми, лишают рук и ног, побивают камнями.

Ни о каком компромиссе речи нет, поскольку ислам превыше всего, а самоуправство северных властей оборачивается выдавливанием «неверных» и террором. В прошлом году весь мир встал на уши, когда кадий Кадуны приговорил к смерти 30-летнюю разведенку Амину Лавал за то, что она посмела родить дочь вне брака. Президенту, правда, удалось умолить влиятельных шейхов юга наложить вето на исполнение приговора, но всего лишь месяц спустя на севере начались погромы. Исламисты, недовольные решением властей провести в Нигерии шоу «Мисс мира - 2002», резали и сжигали людей, громили дома и церкви. Погибло свыше двухсот человек, более тысячи изувечено, пять тысяч остались без крова. И все из-за заметки в газете «This Day», где молодая журналистка Даниэль Исиоме, оппонируя критикам конкурса, заметила, что Пророк, будь он жив, оценил бы прелести красоток. Девчат пришлось спешно эвакуировать, а Обасанджо, лично звавший их в Нигерию, предпочел успокоить «диких мулл», приказав возбудить уголовное дело против газеты. И тем самым фактически неявно согласился с мракобесами, осудившими мисс Даниэль (между прочим, христианку, шариатскому суду вообще не подлежащую!) на смерть. Одновременно, правда, дав девушке возможность бежать за границу, но – негласно.

В какой-то степени «старик Олу» прав. Убедить фанатиков немыслимо, политические методы не работают, а применять силу чревато: лодка и так раскачана до предела. Однако и «страусиная» тактика лишь оттягивает неизбежное, тем более что бегство немусульман с севера порождает гнев и ярость жителей юга - не только христиан и язычников, но и мусульман-йоруба, пока еще не зараженных ваххабизмом. Губернаторы южных штатов уже заявили об усилении местного контроля над нефтяными полями. То есть сделали первый шаг к автономии, ссылаясь, разумеется, на то, что северные штаты её уже фактически имеют. На что штаты Севера тут же откликнулись в том смысле, что, мол, и думать не могите.

А потом на севере появились «талибы».

За пять минут до…

Эта история вновь напоминает о реалиях Третьего мира и об иллюзиях Запада, на который слово «демократия» действует завораживающе, как пляска Каа на бандар-логов. Наивность, граничащая с невежеством, мешает жителям Старого и Нового Света понять, что формального наличия легитимной светской власти слишком мало для признания равными себе ублюдочных химер, хронически утопающих в крови религиозных и межэтнических разборок.

Это во-первых. А во-вторых, недавнее кибальчишество в Йобе - еще один тревожный штрих к диагнозу, наглядно демонстрирующий, что власти «развивающихся» стран не в состоянии противостоять экстремизму. Во всяком случае, действуя в рамках правил, унаследованных от европейцев. И если в ближайшие годы в ход не будет пущено единственно эффективное в средневековом мире противоядие, то какой-нибудь очередной, на первый взгляд не стоящий внимания локальный конфликт на краю Ойкумены вполне может стать детонатором глобальной схватки цивилизаций. Благо агитаторов, зовущих к топору, ныне достаточно, а юнцов, готовых хоть сейчас идти в народ, во все времена бывало в избытке…

Опубликовано в газете "Вести"

< < К списку статей < < > > К следующей статье > >