Лев Вершинин

Если по-честному

	«Мои представления о самозащите формировались в лагерях. Там я понял раз и навсегда: готовность к драке означает способность ее начать. Если к этому вынуждают обстоятельства. Можно и воздержаться. Уйти с побитой физиономией. То есть - капитулировать... Тогда тебя начнут избивать систематически. И, наконец, уничтожат в тебе человека. То же происходит и с государством»
	Сергей Довлатов

Эта статья по идее должна была стать то ли отчетом, то ли размышлением о прошедшем (спасибо «Иерусалимскому саммиту» и лично д-ру Радышевскому) в Нетании семинаре на тему «План Либермана». Люди там собрались интересные, а потому и пообщаться удалось на славу, да только – вот беда – тот факт, что нам с «кузенами» под одной крышей не ужиться, а строить два государства, одно – самостоятельное, а второе по-прежнему коммунальное, полный абсурд, и так ясно всякому, кто не слеп и в своем уме. А коль скоро так, то и обсуждать было нечего.

Однако шалунья-жизнь, расщедрившись, изменила повестку дня. Автор идеи предстал перед почтенной публикой уже не в ранге министра, и зал напрягся. Семинар плавно перерос в пресс-конференцию, вопросы сыпались градом, главным образом, в духе «Ах, куда же мы катимся? Где демократия?», и в хоре голосов, выясняющих, кто виноват, как-то затерялась самая главная проблема, которую, безусловно, следовало обсудить: что же все-таки происходит?

Кажется, я нашел ответ. Разумеется, не сам. Одному человеку, будь он хоть семи пядей во лбу, такое не под силу. И статья эта вряд ли была такой, какова есть, если бы не г-н Каминский, о котором я, увы, кроме фамилии, не знаю ничего, и многие другие мои единомышленники с сетевых форумов. Равноправные соавторы текста, чьими идеями, образами, а порой и целыми фразами я (конечно, с их любезного разрешения) воспользовался. Ибо, читая их реплики, пожалуй, впервые в жизни признал: мои формулировки далеко не всегда - лучшие.

Так что, господа власть имущие, поскольку «Вести» вы читаете и статью сию увидите, прошу иметь в виду: все написанное – отнюдь не частное мнение Льва Вершинина, персоны не столь уж значительной, а совокупный крик души народа. Того самого, который, хотя по большей части и безмолвствует, однако многое понимает…

Молчание старого ягненка

Бесспорно, премьер-министр имеет право формировать кабинет по своему представлению, однако бесспорно и то, что после подписания коалиционных соглашений министра можно уволить только за их нарушение, но отнюдь не по прихоти главы правительства. Ибо демократия – это прежде всего предсказуемость власти, основанная.на писаном каноне. Или, по крайней мере, на твердой традиции. Если же власть непредсказуема и непрозрачна, режим, как его ни назови, отнюдь не демократия, а нечто иное. Возможно, и не хуже, но прямо противоположное. Как в нашем случае, когда решение об изменении границ и перетасовке территорий, да еще и без твердых гарантий от кого бы то ни было, принимает кабинет меньшинства.

К чести «Льва Божьего», борясь за свой нынешний пост, он не скрывал готовности к «болезненным уступкам». Поскольку, дескать, коль скоро удержать лишнее все равно не выйдет, то отдавать неподъемное нужно умно, с максимальным профитом. И многие, да и я, грешный, трезво рассудив, что так оно и есть, купились. Но лишь потому, что условием процесса была заявлена победа над террором. А сказать, что террор побежден, вряд ли решится даже сам премьер. И молчит, отделываясь от неудобных вопросов в лучшем случае хмурым сопением, ибо сам-то хорошо понимает (не может не понимать!): невозможно торговаться с тем, кто желает не торга, а войны. Вернее, уже воюет. Отважно, умело и бескомпромиссно. Поставив перед собой единственную цель – выгнать захватчиков (нас с вами) из своего дома. Им нужна полная победа, одна на всех, а за ценой они не постоят.

Так что дело не в мифических винах Либермана. Ему как раз стыдиться нечего. Ни работы, ни взглядов. Он был очень хорошим министром. Может быть, одним из лучших в кабинете. И ушел, в упрек многим, достойно, не цепляясь за портфель. Виноват же он – тяжко, непростительно – скорее всего, в том, единственный из всех, ударил несокрушимого премьера под дых, попросив хоть как-то объяснить, чего все-таки можно ждать после ухода из Газы.

Шарон, как известно, ничего не ответил. Не то, что попутчику-Либерману, но даже и собственной партии. Шарон, хмуро сопя, продолжает реализовать свои загадочные планы. И не сворачивает. И не свернет. Вплоть до, если придется, формирования новой коалиции, с участием тех сил, которым его, Шарона, избиратели дважды за полтора года отказали в доверии. Правда, пока что это только страшилка. Срочно ложиться под Аводу нужды нет; Деду вполне хватает и меньшинства; учинить же какой-нибудь «вонючий трюк» из богатого арсенала своего шефа лейбористы вряд ли рискнут, прекрасно понимая, что отставка премьера и новые выборы, скорее всего, приведут к власти не их, а куда более правую коалицию.

А потому, исключая варианты, на мой взгляд, совершенно абсурдные – типа врожденной или благоприобретенной глупости (ну не дебил Шарон, тем более, не маразматик) и влияния арабских денег (не могли были быть куплены все наши лидеры, начиная с кристального Бегина), я прихожу к выводу: дважды спаситель Израиля нынче, сам не зная, куда идет, действует по принципу «начать, и будь что будет». Ибо сидеть сиднем и ждать невесть чего уже невыносимо.

Операция «Баядерка»

Ничем иным нельзя объяснить дивную идею о введении в Газу ограниченного контингента египетских аскеров. Сам премьер, от имени Израиля прося фараона о помощи, утверждает, что добрые египтяне готовы уничтожить тоннели, обуздать экстремистов, обучить «палестинскую» полицию, способную в дальнейшем поддерживать порядок самостоятельно. И вообще всячески обеспечивать спокойствие наших границ. Во имя этой святой цели наш рулевой согласен даже изменить условия мирного договора 1979 года, согласившись на милитаризацию Синая.

И все бы хорошо, да только Египет есть Египет. Не говоря даже о настроениях каирской «улицы» (излишне злить которую Мубарак, желая жить, вряд ли рискнет), вполне однозначные чувства испытывает к нам и тамошняя элита. Страна, в древности нежно именовавшаяся Кеми, живет под звуки веселой песенки «Я ненавижу Израиль». Призывы бойкотировать «сионистские» товары давно уже никого не удивляют, как и вето по суду на создание организаций, желающих наладить хоть какие-то контакты с евреями, а равно и митинги с требованием аннулировать мирный договор. А пару дней назад особо отличился египетский парламент, присвоив улице, на которой находится израильское посольство, имя Ахмеда Ясина, а самому зданию посольства название «Дом Абдель-Азиза Рантиси».

Маразм крепчает. Позволив уговорить себя придвинуть войска вплотную к рубежам Израиля, Мубарак требует взамен создания коридора из Газы в Иудею и Самарию. И передачи его под контроль египтян. Если это требование будет выполнено (а в том, что так и будет, лично я ничуть не сомневаюсь, ибо слово «нет» еврейскому руководству, похоже, неведомо), Земля обетованная, во исполнение заветной мечты Арафата, окажется рассечена надвое. После чего вопрос о возможности защищаться в весьма вероятном случае чего станет риторическим. Тем более что 3000 (или тысяча, или даже 500) египетских «советников» в Газе – это далеко не кучка бандитов, в свое время вооруженных покойным Рабином и вечно живым Пересом. Это регулярная армия. Вернее, кадрированный полк. Минимум. А максимум – дивизия. Костяк, на который несложно нарастить плоть. И открыть фронт. Естественно, в ответ на «агрессивные действия Израиля». В смысле - реакцию ЦАХАЛа на очередной ракетный обстрел Сдерота.

Правда, проблема тоннелей действительно решится. Поскольку надобности в норах не будет. Все, что нужно, поедет караванами, под прикрытием нужных документов. А проверять грузы станут египетские погранцы, объективные, как Мухаммед Эль-Барадеи, глава МАГАТЭ, до самых недавних пор никак не находивший признаков ядерных программ в Иране. Все это настолько ясно, что лидеры «официальных» террористов даже не считают нужным что-то скрывать; по словам Махмуда аз-Захара, очередного лидера ХАМАСа, его бойцы продолжат атаковать израильтян и после вывода израильских войск из Газы, без оглядки на египтян. С Каиром он готов разве что «консультироваться». Но без всяких обязательств. Ибо в святом деле «борьбы за освобождение от оккупации всех арабских земель, до последнего дунама» торг явно неуместен.

Право на шконку

Не сомневаюсь, Шарон понимает все это не хуже меня. Скорее, лучше. Но его мальчикам при любом раскладе ничто не грозит. А вот моей девочке - наоборот. Поэтому я, в отличие от премьера, вынужден считать варианты, основываясь на вбитом в голову еще в alma mater принципе «отбрось лишнее, а оставшееся заостри до предела». И, размышляя – умрите, эстеты! – прихожу к выводу: сложившуюся ситуацию можно понять до конца, лишь обратившись к системе координат «зоны». Единственного в мире места, где люди, лишенные привычных механизмов защиты, проявляются такими, как есть. Без возможности кого-то обмануть.

По понятиям зоны, никто никого не обязан защищать. Зато каждый вправе защищать себя, свою честь и достоинство сам. Как сумеет. Хоть кулаками, хоть заточкой, хоть кирпичом. При этом отнюдь не всегда имея шанс выжить, зато зная, что место того, кто, не рискнув защищаться, подчиняется (без разницы, сексуальной агрессии или «просто» требованию отдать пайку) - у параши. В статусе «чушки», лишенной надежды подняться. И, естественно, без всяких прав, кроме права биологически быть. Причем считать варианты времени нет: сам факт размышлений означает отступление. На зоне никто никому ничего никогда не отдает. Отдашь чуть-чуть - заберут все. В полном соответствии с естественными нормами жизни начальным этапом конфликта становится психологическое противостояние, по итогам которого уступившая сторона теряет гораздо больше, чем потеряла бы, атаковав и проиграв.

И не стоит тешить себя надеждой на универсальность морали. Там, на зоне, настоящий талант в какой-то мере может быть признан и взят под покровительство (даровитый литератор станет тискать рОманы, а способный мазила малевать портреты вождей), а вот болтунам с амбициями выжить куда труднее. Ибо отвлеченные догмы, если по-честному, не более чем условность. Их – в своих интересах - придумывают люди, и те же люди меняют их по мере надобности. Лучшая иллюстрация: беспредел, обрушивающийся на вполне цивилизованные города, стоит лишь властям по тем или иным причинам на какое-то время упустить бразды.

Так что бедолаге, идущему «по первой», нет пользы от писаных правил, запрещающих сокамерником его обижать. Правила хоть сколько-то действенны там, за дверью. А здесь, в камере, работают понятия. Абсолютные. Безусловные. Основанные на естественной иерархии, где место каждого раз и навсегда определено его готовностью защитить свои интересы.

Как ни печально, сорвав с «большой политики» толстый слой лака, нетрудно убедиться: миром правят те же понятия. Народы (вернее, государства) разделены «по мастям». Есть паханы «в законе» - постоянные члены СБ ООН с право вето. Есть «их сукины дети». Есть «мужики»; они, как водится, ровным счетом ничего не решают, но время от времени проходят «проверки на вшивость», выдержать которые мучительно трудно. Но необходимо.

Вот потому-то Даманский, жалкий островок на Амуре, по всем законам китайский, был отдан стране Чжунго в виде обугленной тушки, а леди Тэтчер бестрепетно бросила Royal Navy отбивать у Аргентины бесплодные скалы, не посчитавшись ни с мнением мирового сообщества, ни с гигантскими расходами, ни с (кошмар!) человеческими жертвами. Поэтому японцы слышать не хотят о мире с Россией, пока та удерживает Курилы. Поэтому Украина недавно, стоило той же России потянуться к Тузле, горстке песка в Керченском проливе, заявила о готовности к войне, причем за уход с Тузлы не выступили даже самые отъявленные русофилы.

Все правильно. Никто не забыл ни судьбу маленьких Латвии, Эстонии и Литвы, в чаянии выжить уступивших домогательствам могучего СССР, ни примера Финляндии, кусавшейся, царапавшейся, нарушавшей все правила боя - и выжившей с минимальными потерями.

Взвешен. Измерен. Отдан?

Что до Израиля, то статус его долго был совершенно особым. Вне «мастей». Редчайший случай: «чушка» от запредельного ужаса поперла буром, пописала половину кодлы и в итоге стала шестеркой. Но не простой. А отморожено-опасной, готовой, если что, идти на все и до конца. И потому авторитетной. Однако с тех пор многое изменилось. Умер чужой пахан, его тузики, сорвавшись со сворки, ушли в беспредел. Ссучились (кому интересно, пусть перечтет Шаламова и Солженицына, насчет «сучьих войн» – и поразится сходству!). А наш пахан постарел и уже не может развести даже собственную шоблу. Да и та опасается сук больше, чем папу: он-то, как ни крути, вынужден блюсти «закон», а отморозки могут ножичком пырнуть за просто так.

Поэтому сукам можно все. Можно призывать к джихаду в лондонских мечетях и называть женщин, не носящих на себе мусорных мешков, «нечистыми». Можно, отнюдь не под покровом ночи, писать на стене общежития в Германии «немцы-свиньи», а на памятнике Готфриду Бульонскому – «ублюдок». Суки, объявив Европу «Дар-уль-Исламом», оплевывают обычаи приютивших их стран. А мы бессильны. Нам нельзя ничего. Нельзя говорить, что наша религия не хуже сучьих верований. Нельзя селиться там, где мы, в общем, в отличие от сук, не чужие. Нельзя заставлять сук уважать наш закон, зато их средневековые понятия предписано чтить. Их парням можно ходить с нашими девушками, а нашим парням с их девушками – никак нет. И никто не смеет обвинить их в расизме. Даже черных убийц из Зимбабве. Как бы они ни калечили и ни насиловали «белое дерьмо», мы обязаны строго придерживаться политкорректности. И когда в ЮАР белым уже практически невозможно попасть на госслужбу, это тоже ни в коем случае «низзя» называть апартеидом.

Вот из этого надо бы исходить. Без ссылок на то, что приличный человек не станет отвечать хаму в его стиле, предпочтя «быть выше». Ибо хотя оно как бы и верно, да только как ни высока виселица, мерно болтаясь под её перекладиной, уже как-то не получается наслаждаться своей моральной победой. И забвение сей вечной истины – симптом серьезной болезни. Которой, вполне может статься, наше общество заразили вполне сознательно, стремясь превратить в зомби, покорного воле олигархов. Ничем иным лично я не берусь объяснить некоторые реалии нашей с вами жизни. Например, потачки хулиганью в школах, где бесправный учитель не может защитить себя от уродов-учеников. Или наличие в нашем уголовном праве тех же идиотских ограничений самообороны, какие были в Советском Союзе, когда любая уличная дрянь ничем не рискует, поскольку ответить матом воспитанный человек не может, а дать по морде, - заведомо попасть под суд. И с какой стати солдат вынужден терпеть град камней (вполне убойный, между прочим) и даже бутылок с «коктейлем Молотова».

А поскольку тот факт, что уступка под нажимом лишь усиливает нажим, известен всем с детства, приходится допустить, что где-то в кулуарах эксперимент признан неудачным, а нас с вами собираются сдать «кузенам». Которые, в конце концов, не звери. Ведь еще король Абдалла, прадедушка нынешнего монарха, и иракский регент Нури Саид в мае 1948-го предлагали: ««Откажитесь от государства, и будет мир!». И сейчас тоже всех подряд резать не станут; большинство тех, кому не по карману и некуда бежать, несомненно, уцелеет. И получит возможность жить. Гражданами демократического арабского государства.

В общем, кому как, а мне, грешному, очень интересно было бы узнать, многие ли из вершителей наших судеб доселе не озаботились приобретением недвижимости в пока еще спокойных странах…

Этюд в сослагательном

Может, правда, статься и так, что метастазы еще не расползлись. Ведь и уход из Газы, по сути, первый шаг в осуществлении плана Либермана. И тогда, можно предположить, Шарон уволил непрошенного соавтора не за упрямство, а, скорее, за привычку спешить, некстати и не ко времени (как в случае с незабвенными «Асуаном-Тегераном») выдавая на-гора совершенно секретные «домашние заготовки», с которыми просвещенный мир еще не готов смириться. Ведь вряд ли спроста не тогда, после великой «обмолвки» Ивета, а сейчас верещат иранские аятоллы, грозя Израилю лютыми карами за то, на что он - устами Шарона – даже не намекает.

Нельзя исключать, что и присутствие Египта в Газе не шаг к войне, а совсем наоборот, ибо осел, нагруженный золотом, берет любые крепости, и дорогой египетский газ для нас с вами таки дешевле недорогого российского. Тем паче, что Москва гораздо крепче связана с Тегераном, нежели Каир. И промзона «Эрез», если уж начистоту, уехав на север, обеспечит работу четырем тысячам нуждающихся в ней «наших людей». И, наконец, жизнь показывает, что требовать каких-то гарантий бессмысленно, поскольку на той стороне не с кем говорить ни сейчас, ни в обозримом будущем. Так что, возможно, прав Шарон, едва ли ежедневно декларирующий готовность к переговорам, но не говорящий ни с кем. И нашим будет только то, что возьмем сами. А взяв, сможем переварить. До конца. Чтобы Израиль в конце-то концов, пусть и с опозданием на шесть десятилетий, стал нашим домом. Нашим – и больше ничьим.

Ну а пока мы не знаем, как оно есть на самом деле, вряд ли стоит удивляться тому, что нам не велят кончать с Арафатом. Есть вопросы, которые за тебя не решит никакой сходняк. Ибо – еще раз попрошу эстетов зажмуриться - западло петуху мочить авторитета.

Опубликовано в газете "Вести"

< < К списку статей < < Обсуждение здесь и здесь > > К следующей статье > >